Кречинский (держа ее руку). Да, сто раз да! Все забыл… помню одно только – вы принадлежите мне; завтра вы моя собственность… Вы моя…
Лидочка. Да, ваша, Мишель, ваша! Скажите мне еще раз, что вы меня любите!
Кречинский (смотрит на нее). Вы не верите?
Лидочка. Это не оттого; а мне хочется еще раз слышать это слово: в нем что-то особенное!.. я не знаю… страх и боль какая-то…
Кречинский (с беспокойством). Боль?.. Отчего же это?
Лидочка. Не бойтесь… эту боль не отдам я ни за какие радости. Ну что же? скажите: любите?..
Кречинский (шепотом). Люблю…
Лидочка (берет его за руку и другою закрывает глаза). Знаете, Мишель, вот у меня сердце совсем замерло… не бьется. Скажите: это любовь?
Кречинский. Нет, мой ангел, это ее половина.
Лидочка (улыбаясь). Половина?.. Какой вы обманщик… когда я теперь уж готова за нее все отдать…
Кречинский целует ее руку.
Да, все, все… (вполголоса) весь мир.
Кречинский (поцеловав еще руки у Лидочки, Муромскому). Ну, Петр Константиныч! вам пора домой.
Муромский. Ну что ж! мы хоть сейчас.
Кречинский. Ступайте, ступайте, да, пожалуйста, уложите Лидочку в постель: ей надо отдохнуть. Лидия! завтра вы будете свежи, румяны, хороши, как невеста… (Подумав .) Или нет: я лучше сам отвезу вас и все устрою.
Муромский, Атуева и Лидочка собираются.
Расплюев (Кречинскому). Именно, Михайло Васильич, вы все это сами лучше устройте.
Кречинский (отводит Расплюева в сторону). Ты смотри, останься здесь. Да коли этот Нелькин толкнется, ты его прими да хоть бревном навали… понимаешь?.. а покуда я вернусь, не выпускай… смотри!..
Расплюев. Будьте покойны, будьте покойны: я этого перепела накрою.
Кречинский. А там все в моих руках. У Муромских его не пустят. Я это улажу сам: он туда не влезет.
Муромский. Ну, Михайло Васильич, едемте; мы готовы.
Кречинский. Едемте, едемте. (Быстро берет шляпу. Порывистый удар звонка; все останавливаются как вкопанные.) А? что? что это? а? (Кричит.) Гей! люди! Кто это? Не принимать никого… слышите?
Шум, еще удар колокольчика. Голоса.
Гааа! Вот оно!
Входит слуга.
Что такое? Кто тут?
Федор. Господин Нелькин… с ним еще кто-то. Кричит, чтоб отперли двери.
Голоса: «Отоприте двери! отоприте двери…»
Еще несколько ударов в колокольчик.
Кречинский (порывисто). Так он хочет, чтоб я его убил на месте?
Отламывает ручку у кресла.
Муромский и Лидочка ухватывают его за руку.
Лидочка. Мишель! Мишель!..
Муромский. Михайло Васильич, ради бога, успокойтесь! Что вы?
Окружают Кречинского.
Кречинский (Расплюеву). Поди, выгони его по шее.
Расплюев (бежит к двери). Сию минуту. (Ворочается от двери, к Кречинскому.) Михайло Васильич! да он, пожалуй, там сам-пят! их, пожалуй, там пять человек!
Кречинский (наступая на него). Пошел! умри, когда приказываю.
Расплюев. Умри, умри! Михайло Васильич! помилуйте! Разве это легкое дело умирать?
Шум продолжается. Слышны голоса:
«Отоприте двери! ломи!..»
Кречинский (вырываясь от Муромского и Лидочки, бежит к двери). Пустите меня: без меня это не кончится. (Сжав зубы .) Я его убью, как собаку.
Федор. Михайло Васильич! частный пристав приказывает нам отпереть двери.
Кречинский (забывшись). Стой, не отпирать!! Первый, кто с места, я ему разнесу голову! (Держит в руках ручку, останавливается .) Полиция! (Глухим голосом .) А! (Кидает в угол ручку от кресла .) Сорвалось!!! (Отходит в сторону .) Отоприте…
Шум. Отпирают двери.
ЯВЛЕНИЕ VIII
Те же и Нелькин вбегает и бросается к Лидочке;
Бек вбегает за ним в шубе, ищет глазами Кречинского, бросается к нему и становится против него, раскинув руки; в дверях показывается полицейский чиновник.
Бек. Вот он, разбойник! разбойник! Ох ты, разбойник; стекло заложил! под стекло деньги взял, разбойник! (Бегает .)
Кречинский стоит покойно, сложа руки.
Берите его: вот он! берите, берите же!
Лидочка (пронзительно взвизгивает). Ай!!!
Нелькин, Муромский и Атуева кидаются к ней. Кречинский хочет также к ней подойти.
Бек. Стой, стой! Куда, разбойник? ах, разбойник!
Расплюев прячется за Кречинского.
Полицейский чиновник. Никанор Савич, успокойте себя, сделайте одолжение, успокойте себя! (Кречинскому.) Позвольте узнать ваше имя и фамилию?
Кречинский. Михайло Васильевич Кречинский.
Полицейский чиновник (Расплюеву). Ваше имя и фамилия?
Расплюев (совершенно потерявшись). М…и…хайло Ва…ч…а? Михайло Васильич… а?
Кречинский смотрит ему в глаза.
Я… у… у… ме… ня… нет фамилии… я так… без фамилии.
Полицейский чиновник. Я у вас спрашиваю ваше имя и фамилию.
Расплюев. Да, помилуйте, когда я без фамилии…
Кречинский (спокойно). Его зовут Иван Антонов Расплюев.
Полицейский чиновник отходит к другой группе и говорит тихо с Муромским почти до конца пьесы. Кречинский делает движение.
Бек (кричит). Стой, стой! Держи, держи его! Ай! ай! держи! (Становится пред ним, расставив руки .)
Полицейский чиновник. Никанор Савич! я вас прошу! успокойтесь!
Бек (кричит). Да ведь это зверь! ведь он зверь! уйдет! Держи! Моих шесть тысяч за стекло выдано, за фальшивую булавку! Подлог!.. В тюрьму его, в тюрьму!..
Лидочка (отделяется от группы, переходит всю сцену и подходит к Беку). Милостивый государь! оставьте его!.. Вот булавка… которая должна быть в залоге: возьмите ее… это была (заливается слезами) ошибка!
Муромский и Атуева. Лидочка, что ты? Лидочка!
Бек. А? что, сударыня? (Смотрит на булавку .) Она, она! а? Господи! девушка-то! доброта-то небесная! ангельская кротость…
Лидочка закрывает лицо руками и рыдает.
Кречинский (в сторону, стоя к публике). А ведь это хорошо! (Прикладывает руку ко лбу.) Опять женщина!
Атуева. Батюшка Петр Константиныч! что ж нам-то делать?
Муромский. Бежать, матушка, бежать! от срама бегут!
Лидочка стремительно выходит вон, за нею Нелькин, Муромский и Атуева.
ЗАНАВЕС ОПУСКАЕТСЯ.
В случае воспроизведения пиесы «Смерть Тарелкина» на сцене, автор находит нужным заметить следующее.
Пиеса по своему шутливому характеру должна играться живо, весело, громко – аvес entrain [67] . Особливо текст должен быть выучен твердо и произносим явственно и рельефно , в противном случае при довольно сложном движении лиц на сцене слова, т. е. самая суть дела, могут оставаться для зрителей неуловимыми, так что вместо действительной жизни пред ними будет совершаться известного рода суматоха .
Костюмировка лиц широкая и произвольная. Некоторые роли могут быть слегка шаржируемы. Например: мещанка Брандахлыстова, помещик Чванкин, мушкатеры Качала и Шатала и вся группа кредиторов, костюмы которых не подлежат никакому контролю и – как это бывает у ростовщиков – зависят от принимаемого ими в залог носильного платья. Роль Брандахлыстовой (в случае нужды) может быть исполнена мужчиной.